Крутой нрав военного "Алмаза"

27.06.2010 12:05:15 | Геннадий Пономарев, заслуженный испытатель космической техники

Станции "Салют-3" и "Салют-5" угрожали жизни космонавтов

Более 35 лет назад, 25 июня 1974 года, была запущена в космос вторая постоянная орбитальная станция военно-прикладного назначения "Салют-3" (по проекту "Алмаз") конструкции Владимира Челомея, бывшего выпускника и преподавателя Киевского авиационного института (первая станция проекта "Алмаз" — "Салют-2" — затонула в 1973 году). Программа испытания и эксплуатации "Салюта-3" предусматривала проведение наблюдений за военными объектами в интересах МО СССР, а также проведение экспериментов по программе АН СССР. И как ни странно, только первый полет на станцию "Салют-3", длившийся с 3 по 19 июля 1974 года, экипажем "Союза-14" (командир — Павел Попович, бортинженер — Юрий Артюхин) был выполнен практически безукоризненно. Фартовым человеком в космосе, как Олег Блохин в футболе, оказался командир экипажа "Союза-14" и "Алмаза" полковник Павел Попович (к сожалению, недавно умерший).

Во время остальных полетов к орбитальным станциям "Салют-3" и "Салют-5" такого множества нештатных ситуаций, которые имели место, никто не мог даже в страшном сне увидеть. Но все обошлось, все экипажи в конце концов остались живы и здоровы. Мы же вспомним об этом событии еще и потому, что сейчас наступает период длительных полетов к дальним планетам Солнечной системы и колонизации Луны. Первых космонавтов, летящих на Марс, наверняка будут подстерегать опасности, ибо в каждом полете возможно возникновение аварийных ситуаций буквально из ничего.

Полет в космос на 60 суток. Итак, экипаж "Союза-15" (командир — Геннадий Сарафанов, бортинженер — Лев Демин), стартовавший 24 августа 1974 года, не смог состыковаться со станцией…

6 июля 1976 года экипаж космического корабля "Союз-21" в составе полковника Бориса Волынова (командир) и подполковника Виталия Жолобова (бортинженер) тоже стартовал на околоземную орбиту для стыковки уже с "Салютом-5". У "Салюта-5" нрав оказался еще круче. Спустя сутки Волынов безукоризненно состыковал в ручном режиме "Союз-21" со станцией. Но мало кто догадывался, что система сближения и стыковки "Игла" отказала в самый неподходящий момент.

А дальше — больше. Недостаточный опыт эксплуатации станции и неотработанность ее систем буквально заставляли экипаж работать на износ, за счет времени, отведенного на интенсивные занятия физкультурой в космосе и личного. Это не могло не сказаться на состоянии здоровья космонавтов. Многое, если почти не все, в реализации программы 60-суточного полета решил досадный сбой в работе систем станции.

Волынов в своем послеполетном отчете отмечал, что однажды, когда "Салют-5" находился в радиотени Земли, "неожиданно взвыла сирена (к ней подводились цепи оповещения об отказе жизненно важных систем станции — напряжения в сети, контроля концентрации углекислого газа, падения давления внутри станции и т. д. — Авт.), погас свет, и мы оказались в кромешной темноте. Выключилось все, вплоть до регенерационной установки. А это означало, что кислород не вырабатывается и можно рассчитывать лишь на тот, который находится внутри станции. Полная темнота — ничего не понимаем, где верх, где низ, и только воет сирена. В таких стрессовых условиях требовалось действовать расчетливо, четко, не поддаваясь панике. Мы нащупали пульты, выключили сирену и впервые восприняли тишину космоса. Было такое впечатление, что находишься в мертвом городе. Это ощущение не для слабонервных".

Эта часть отчета Волынова заслуживает особого внимания как одна из возникающих в космосе аварийных ситуаций, которые проигрываются в различных вариантах в земных условиях не менее 300 раз. Но каждый раз в космосе возникает новая, 301-я, требующая немедленного решения. Волынов продолжает свой отчет о психологическом воздействии ситуации на космонавтов: "Мы зашифрованно передали на Землю, что на борту станции авария. Но двусторонней связи не было, и Земля ничем не могла помочь, а нам надо было выяснить самим, насколько серьезна ситуация. Возможно, это разгерметизация! К счастью, этого не произошло. Самым трудным было оживить станцию, включить жизненно важные системы. В конце концов работоспособность станции была восстановлена полностью".

Психологический стресс у бортинженера. Если экипажу удалось оживить станцию, то перенесенный стресс, по оценке командира экипажа Волынова, не прошел бесследно для бортинженера Виктора Жолобова…

Сам Волынов перенес сильнейший стресс в космосе 19 января 1969 года, когда готовился к самому худшему во время нештатного приземления на корабле "Союз-5". Тогда в результате неразделения отсеков при спуске на Землю спускаемый аппарат вместо лобового щита подставил свой незащищенный 3-миллиметровый "борт", который и начал гореть от трения о плотные слои атмосферы. Кабина корабля стала наполняться дымом, резко повысилась температура в ней. И Волынов в этой смертельно опасной обстановке, когда, казалось бы, шансов на спасение уже не было, проявил редкое хладнокровие и мужество. Он тщательно упаковал бортжурнал, чтобы он, сохранившись, смог помочь будущим космонавтам, попавшим в такую же ситуацию, использовать его опыт и спастись. Волынов продолжал во время этих сборов диктовать на бортовой магнитофон, включающийся от звука голоса, мельчайшие подробности всего случившегося с ним. Бортжурнал, записи на магнитофоне, записи на многоимпульсном регистраторе (телеметрическая система "МИР") могли бы пролить свет на возможную гибель "Союза-5". В Центре управления полетами операторы, видевшие эту картину на экранах своих мониторов, особенно женщины, плакали, не скрывая своих чувств…

В 1969 году все обошлось для Волынова удачно. Но все долго обращали внимание на золотую, в полном смысле этого слова, улыбку генерала Волынова. При жестком спуске "Союза-5", превышающем допустимую скорость приземления спускаемого аппарата, он потерял почти все зубы от удара о землю. Это был действительно зубодробительный удар. И поскольку военнослужащих всю жизнь приучают к тому, чтобы в любой ситуации язык у них был за зубами, Волынов остался с целым языком. Но без зубов…

Это я веду к тому, что Волынов в отряде космонавтов имел репутацию бескомпромиссного и сурового человека, проявляющего высочайшую требовательность и к себе, и к окружающим его людям. И он имел право на строгую оценку событий, случившихся в дальнейшем на борту станции с бортинженером Жолобовым, — и как командир экипажа, и как человек, не так давно сам побывавший в сложнейшей ситуации, когда шансов выжить, казалось бы, у него уже не было.

После этих отступлений читателю станет понятной следующая часть отчета Волынова: "…Но в результате стресса у Виталия (Жолобова. — Авт.) начались сильные головные боли, не снимаемые никакими лекарствами. Он перестал заниматься на бегущей дорожке, все меньше работал, чаще плавал по станции в расслабленном состоянии. Мне приходилось одному выполнять обязанности двоих…".

У самого Волынова, очевидно от нервных и физических нагрузок, появились чувство слабости и боли в области сердца. Невеселая, прямо скажем, сложилась обстановка на станции. Встал вопрос перед командиром о докладе в Центр управления полетами о сложившейся ситуации — дальше молчать и ждать чуда, что у членов экипажа все придет в норму само собой, уже было нельзя. Волынов так описывает сложившуюся ситуацию: "Я думал, что с помощью имеющихся на борту средств смогу восстановить работоспособность Виталия. Мы использовали все, что было в бортовой аптечке, но ничего не помогало. Я предложил Виталию сообщить о своем самочувствии по закрытому каналу (связи. — Авт.), ведь лучше его самого никто не мог объяснить, что с ним происходит. Он доложил…".

Теперь за лечение в космосе взялись врачи, но и их советы не дали желаемого результата. 23 августа, спустя два месяца после начала полета, принимается решение о срочном прекращении полета, невзирая на то, что посадка произойдет ночью и поиск севших на Землю космонавтов будет очень сложной задачей.

Посадка. 24 августа Волынов надевает на Жолобова скафандр, пристегивает его плечевыми ремнями к ложементам кресла. Затем одевается сам и усаживается-вплывает в кресло. Проверил системы корабля, и вот наступил момент расстыковки корабля со станцией. Двигатели системы причаливания и ориентации (ДПО) на отвод корабля от станции включились раньше того момента, когда крюки стыковочного устройства, обеспечивающие механическую связь корабля и станции, открылись. И "Алмаз" не захотел отпускать попавший в беду экипаж "Союза-21"…

Представьте себя на месте космонавтов: вы точно знаете, что двигатели включились, а отвода корабля от станции все равно нет. ЦУП ждет доклада о разделении, а вместо него получает сообщение о том, что разделения не произошло при работающих двигателях системы ДПО. Было принято решение открыть крюки стыковочного устройства путем подачи команды на их раскрытие по командной радиолинии. Крюки открылись и отпустили "Союз-21" из космического плена.

Не повезло Волынову и с приземлением: и на этот раз его корабль во время приземления ударился о землю ребром, подпрыгнул от удара и упал на бок. Волынов в отчете далее пишет: "Сердце побаливало, состояние было не самое лучшее. Я хорошо помню: корабль на боку, люк открыли — темнота и удивительный запах. Целый букет…". Волынов, открыв специальным ключом крышку люка (обычно это делают спасатели снаружи), первым выходит из спускаемого аппарата. Он начал освобождать Жолобова из кресла, в котором во время жесткого приземления заклинило шлем его скафандра. Первая попытка освобождения закончилась коротким замыканием в электропроводке и искрением. Вторая попытка была успешной — Жолобов был выдернут из ложементов кресла. Минут через сорок прибыли спасатели. Полет закончен. Космонавты не долетали до установленного срока всего 11 суток…

Следующая экспедиция на станцию "Салют-5" ("Алмаз") на "Союзе-23" в составе Вячеслава Зудова и Валерия Рождественского 15 октября 1976 года предприняла безуспешную попытку состыковаться со станцией. Мало того что стыковка со станцией была неудачной, так еще и приземление "Союза-23", точнее, приводнение на озеро Тенгиз было близким к катастрофе. Космонавты после 11 часов пребывания в спускаемом аппарате, да еще в положении вниз головой, реально ощутили угрозу затопления корабля. Тем более что поисковики не смогли обнаружить "Союз-23" из-за того, что антенны системы радиопеленга оказались под водой, и издаваемый ими сигнал не проходил сквозь толщу воды. Это только у подводных лодок существуют специальные антенны, которые могут работать под водой на достаточно больших глубинах. Космонавтов сумели спасти при помощи вертолета, который буксировал по воде Тенгиза спускаемый аппарат с космонавтами.

Только экипаж корабля "Союз-24" 7 февраля 1977 года в составе Юрия Глазкова (командир) и Виктора Горбатко (бортинженер) во время пятого полета сумели вручную состыковаться с "Алмазом". Глазков при помощи специального насоса с насадками произвел забор атмосферы и экспресс-анализ ее внутри станции. Полученные результаты показали, что состав воздуха внутри станции в пределах нормы. Так было снято предположение, что плохое самочувствие космонавтов Жолобова и Волынова было вызвано их отравлением токсичными веществами, выделяющимися внутренней обшивкой или же, возможно, парами реагентов при работе проявочной машины во время проявления фотопленок.

…Официальное же заключение медиков по экипажу "Союза-21" было кратким и, очевидно, абсолютно точным: "Наблюдаемые отклонения в организмах, особенно Жолобова и Волынова, были обусловлены психологическими перегрузками, эмоциональным перенапряжением, нарушением режима занятий физкультурой и слабой психологической поддержкой с Земли". Трагические секреты космоса на земле раскрывать не любили…

Автор:	Геннадий Пономарев, заслуженный испытатель космической техники
Источник:	Киевский ТелеграфЪ
Ссылка:	http://telegrafua.com/

Возврат к списку