Цели и пути реформирования украинского высшего образования

Мы переходим от хаотического этапа к этапу планомерного уничтожения интеллекта в Украине. Цель определена, технологии в скором времени узаконятся, модель современного состояния высшего образования известна! Нас ждут впечатляющие события

Часть 1. Что такое реформа?

Сам термин "реформа" имеет неоднозначное толкование в различных сферах жизни. Обычно это слово относят к сфере общественного бытия. Например, социологические словари дают такие определения:

1) Реформа – 1. Преобразование, изменение, переустройство к.-л. стороны общественной жизни (порядков, институтов, учреждений), не уничтожающее основ существующей соц. структуры. 2. Любое нововведение.

2) Реформа – частичное усовершенствование в какой-либо сфере жизни, ряд постепенных преобразований, не затрагивающих основ существующего социального строя.

Если же исходить из буквального смысла этого слова, то под реформой можно (а, возможно, и нужно) понимать изменение формы, а это позволяет рассматривать ассоциативные модели.

Например, решение проблемы квадратуры круга (Рис.1) можно считать реформированием круглой формы в квадратную при оставлении неизменной площади. Проблема легко решается алгебраически, но неразрешима геометрически. Анализ модели показывает, что успеха реформы можно достичь при наличии и применении соответствующего инструментария.

 
Этот вывод сохраняется и для социальных или экономических реформ. Успех любой реформы зависит от методов и способов ее осуществления.

Переходя к вопросу реформирования общественных систем (включая государственные структуры), следует отметить важность направленности реформ при их осуществлении. Реформа, как правило, осуществляется "сверху", что отмечается даже Большой Советской Энциклопедией. Попытки что-либо реформировать "снизу" называются иначе…

Понятно, что реформы в обществе делаются в интересах правящей элиты независимо от цвета идеологии и провозглашенных деклараций. И, тем не менее, направленность, например, экономических реформ в значительной мере затрагивает интересы трудящегося населения, хотя бы через увеличение или уменьшение числа рабочих мест.

На Рис.2 схематично показаны последствия выбора направления реформы. При созидательном направлении можно добиться чистого прогресса. Это возможно лишь при укреплении и усовершенствовании элементов и связей между компонентами системы, оптимизации информационных и вещественных потоков. Правда, есть одно "но". Неизвестно, всегда ли чистый прогресс является улучшением для существования данного социума. Как правило, это крайнее состояние системы может привести к противоположному результату. Созидание предполагает увеличение и накопление элементов, атрибутики, свойств и связей в системе, что чаще всего удается сделать на "пустом" основании, включая "нулевой цикл", и тогда говорят о строительстве, создании, но никак не о реформе. Чистое созидание как реформа может быть истолковано, как надстройка новой подсистемы на существующей работающей системе. Примером может служить система высшего образования, подвергшаяся известным реформам 90-х годов. Что в результате получилось, неоднократно описывалось нами ранее.

При разрушительном направлении внутреннее реформирование системы происходит за счет разрушения старых связей и элементов системы. Особо эффективной считается реформа, в которой осуществляется разрушение связей безвозвратно и даже без возможности их наладить. Как видим, реформатор должен имеет особый склад ума, направленный на разрушение, чтобы добиться успеха в такой реформе. Даже при незначительных затруднениях в налаживании новых связей такая реформа приводит к регрессу реформируемой системы. Как бы потом не оправдывались организаторы реформ, мол, хотели как лучше, в такой системе становятся невозможными даже реставрационные процессы, что хорошо видно на реформировании системы высшего образования, когда созидание привело к необратимым результатам, и "захотелось" принять "реформаторский" закон о высшем образовании…

Нам кажется естественным и понятным, что в процессе правильного реформирования некоей любой системы приходится разрывать какие-то старые связи, на их месте создавать новые, преобразование ведет к упрощению, либо к усложнению реформируемой системы. Обычно оптимальное решение (Рис.2) находится в обоснованном сочетании разрушения и созидания элементов (сущностей), атрибутов, свойств и связей внутри и вне системы.

Отсюда следует основное правило: в команде реформаторов должны быть представлены носители обеих ментальностей – созидательной и разрушительной.

Поскольку реформа должна вести все-таки к прогрессу системы, лидером команды реформаторов должен быть созидатель по менталитету; таким образом, становится очевидным психологическое тестирование и подготовка команды.

К сожалению, все те реформы, которые были предложены властью за годы независимости Украины, носили деструктивный характер в силу разрушительной ментальности проводников (руководители, организаторы, исполнители…) реформ, если судить по результатам их работы.

Психологическая подготовка команды реформаторов – неотъемлемая часть любой предлагаемой реформы.

Предполагается, что команда реформаторов имеет полное представление относительно трех вещей (Рис.3):

1. Что, собственно, подлежит реформированию, иными словами, каково текущее состояние системы и какие стороны ее деятельности не устраивают общество или инициаторов реформ (номенклатура продукции, ее качество, энергетические или экологические параметры и т.п.).

2. Идеализированный продукт реформирования, т.е. наиболее полная желаемая модель системы с представлением полного набора сущностей, атрибутов и свойств или описания элементов внутренних и внешних связей. Иными словами, необходима цель, которой следует достигнуть в процессе реформирования, горизонты реформирования. Желаемая модель должна быть привязана к реальным условиям, которые невозможно или нежелательно менять (территория, климат, общественные связи, менталитет…). Вариант "как у людей" обычно приводит к формуле Черномырдина: "хотели, как лучше, а получили, как всегда".

3. Инструментарий и технологии реформирования с учетом достижений теории и практики управления системами, и это не должно подменяться дилетантскими декларациями и путаным законодательством.

Очевидное требование досконального изучения системы, которую собираются реформировать, почему-то не выполняется. Можно предположить, что знание работы системы и процессов, протекающих в ней, внешних связей системы бюрократическим аппаратом государства считается априорным, т.е. таким, которое известно без специального исследования и изучения. Во всяком случае, реформа системы малого и среднего бизнеса не учитывала действительное состояние, контрабандных процессов, теневых отношений, контрафактной продукции, а также качественных показателей. Видимо, чиновники при написании законопроекта имели в виду, что им итак все известно, как на ладони. Столь важный пункт реформирования, как правило, опускается, для прикрытия нежелания изучить действительное положение вещей используются "дутые" статистические показатели, которые выдаются за результаты исследований. Подобной "болезнью" страдают все чиновники независимо от цвета партийного флага.

Не менее важной задачей подготовки к реформе является построение целевой модели системы. Будем считать идеальной моделью общественной системы такую, в которой невозможны коррупционные связи и отношения. Поскольку реально такую модель предложить невозможно, следует искать оптимальный вариант модели, предусматривающий хотя бы невозможность тотального поглощения легитимной деятельности системы коррупционными схемами. К сожалению, за все годы независимости Украины ни одна позитивная реформирующая идея не была воплощена и доведена до конца чаще всего именно по этой причине. В то же время реформаторы, как правило, не задумываются над целевой моделью реформируемой системы, поскольку руководствуются простым правилом: "шоб как у людей". Это последнее правило приводит к необратимым потерям в любых "телодвижениях" общественно-государственного организма в силу попыток простого копирования не самых правильных, а чаще всего, совсем неправильных решений этих самых "людей" (США, ЕС, РФ, Израиль…). Отсутствие собственных целевых моделей систем в реформировании объясняется некомпетентностью бюрократического аппарата и недостаточной компетентностью команды реформаторов, что наглядно видно на деятельности "реформаторов" среднего образования, пенсионного обеспечения, в последнее время – в подготовке судебной реформы. И это "заболевание" присуще всем партиям власти вне зависимости от цвета партийного флага, поскольку питается одной и той же бюрократической средой без участия компетентных специалистов и ученых…

Часть 2. А что же высшее образование?

Высшее образование в Советском Союзе достигло своего апогея примерно в конце пятидесятых годов прошлого века, когда в политических институтах началась практическая реализация философии постмодернизма, приведшая в Европе к долгосрочному падению престижа ведущих университетов, а в СССР – к пресловутой политике "связи школы с жизнью". Начиная с 1958 года, высшее образование СССР подвергалось перманентному реформированию (если быть точным, скорее, деформированию) отдельных подсистем. Это касалось и методологии, и содержания обучения. Неизменными оставались структура и управление высшим учебным заведением.

В конце пятидесятых годов в международных СМИ была инициирована весьма мощная кампания по поводу завышенной теоретизации советского образования, а поводом послужили всевозможные международные встречи и конкурсы молодежи. По принятой практике на олимпиады, скажем, по ботанике, посылались студенты колледжей соответствующего направления, а от Советского Союза направлялись студенты-ботаники непременно лучшего вуза страны, МГУ, например. К примеру, олимпиадным заданием было перенести часть мицелия из пункта леса А в пункт леса Б быстро и без повреждения для грибницы и экосистемы в целом. Пока студенты МГУ исследовали условия, оптимальные для приживания грибницы, будущие бакалавры уже справились с задачей. Таким образом, были перепутаны шестки и кочетки…

Как раз к концу 50-х годов наметилось перепроизводство инженеров. Именно тогда выпускников инженерных вузов стали направлять сменными мастерами на производство, мастерами участков на строительстве, бригадирами специальных бригад…, т.е. туда, где вполне достаточно и с лучшим эффектом ранее применялись выпускники техникумов. Как раз к этому времени всей стране стала известна шутка А.Райкина о необходимости забыть школьные знания в институте, институтские знания – на заводе.

Можно смело утверждать, что "империалистам" удалось, говоря современным языком, взять Президиум ЦК КПСС "на слабО", отчего и появился наспех сляпанный проект "связи школы с жизнью" для институтов, готовящих кадры для народного хозяйства. По этому проекту студенты первые полтора года обучения должны были трудиться на фабриках и заводах, а обучение проходить по вечерней форме. Увы, связи не получилось… На заводе студент работает учеником токаря, слесаря, пекаря, а вечером изучает матанализ, потенциальные поля, бензольные кольца и т.п., так что достигался прямо (современным искусственным языком автор должен был написать – ровно) противоположный эффект "отрыва школы от жизни". Эта реформа продержалась недолго, но от нее остался глубокий шрам на теле высшего образования в виде льгот для поступления в вуз повидавшим жизнь (так называемые "производственники" и отслужившие в армии) и жестких квот для "школьников", что и привело к падению уровня образованности абитуриентов.

Следующей, но уже навязываемой не столь директивно, стала реформа методологии высшего образования. С середины шестидесятых годов массировано стало пропагандироваться программированное (алгоритмическое) обучение. Даже учебники стали печататься вразбивку. Желающим познакомиться с программированным обучением можно рекомендовать просмотреть повесть-игру Гарри Гаррисона "Теперь ты – стальная крыса". Вводились тестовые задания с механизированным контролем ответов (карточки с прорезями). Это нововведение прижилось лишь при обучении водителей автотранспорта, а от реформы осталось материальное "наследие" – прибор для контроля знаний, разработанный в КИСИ (Киевский инженерно-строительный институт).

И тем не менее, эти "реформы" не смогли "добить" высшее образование. Несмотря ни на что, производство специалистов высшей квалификации продолжалось, они уже на рабочих местах быстро входили в курс дела и "продвигали прогресс". Не странным было лишь то, что выпускники высшей школы, поставленные на рабочие места, требующие квалификации техников, тем менее делали карьеру, чем выше оценки были в дипломах. Ретроспективно это легко объяснить именно прагматизмом производства по сравнению с "заоблачностью" образовательного пространства высшей школы и, как следствие, неграмотностью распределения выпускников.

Поскольку в этих условиях не удавалось обеспечить "связь школы с жизнью", за дело взялась партия, которая "наш рулевой". Парткомам всех крупных технических и отраслевых вузов была спущена команда обеспечить качество образования на должном уровне. Поскольку качество образования определялось исключительно оценками 4 и 5, чем большее количество студентов имели эти оценки, тем выше считалось качество образования в вузе. Первое время при недостаточном качестве обучения кафедры в полном составе приглашались на заседания парткома, где историки КПСС, политэкономы и марксистско-ленинские философы указывали иным специалистам на недопустимость невыполнения предначертаний Политбюро и ЦК КПСС. Особенно доставалось кафедрам сопротивления материалов… Наконец, к началу семидесятых годов "качество образования" советской высшей школы стало неукоснительно и неуклонно расти. В ЦК КПСС появились "задумки" о введении всеобщего высшего образования в Советском Союзе, особенно после объявления Японией о возможном переводе японского общества на всеобщее высшее образование.

В 1975 году ЮНЕСКО (United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization) на ассамблее в Женеве приняла МСКО (Международная стандартная классификация образования), в которой были четко определены образовательные ступени в соответствии с принятыми тогда представлениями в Европе, и это полностью соответствовало структуре советского образования: четвертый уровень соответствовал СПТУ, пятый – ССУЗам (ССУЗ – среднее специальное учебное заведение), шестой – институтам и университетам. Для СССР оставалось только принять законодательный акт о "принятии" техникумов и специальных училищ в "семью" вузов, но началась чиновная борьба (такая же, как по вопросу кандидатов и докторов наук), и среднее специальное образование, дающее куда более качественный "продукт", нежели большинство колледжей в США и Европе, так и осталось средним…

А ведь так близка была структурная реформа образования с созидательным уклоном (рис. 2). Кроме законодательного акта, переводящего ССУЗы в разряд высших учебных заведений, нужно было ввести обобщающие наименования выпускников хотя бы по европейскому образцу – бакалавры, магистры искусств, магистры наук. Увы, старцы из Политбюро были уже слишком стары, чтобы воспринимать позитив… В течение всех оставшихся для партийных старцев и Советского Союза лет бюрократия создавала в обществе мнение о том, что советское профессиональное среднее и высшее образование выпускает недобакалавров (техникумы и училища) и недомагистров (институты и университеты) исключительно по формальным признакам (число лет обучения), не принимая во внимание тот факт, что продолжительность учебного года в СССР гораздо больше, чем в странах-образцах… Словом, все шло в соответствии с доктриной Даллеса.

Настоящая сокрушительно разрушительная реформа советского образования началась в перестройку путем изменения (реформирования) управления образованием с упразднением "старых форм" и введением Государственного комитета СССР по народному образованию под руководством личного друга Горбачева – Г.А.Ягодина. Именно в недрах этого учреждения производилась окончательная "доводка" технологии уничтожения высшего образования. Несмотря на развал СССР, одновременно во всех "самостоятельных" государствах СНГ и Балтии возникли бакалавры и магистры. Выпускники ССУЗов стали называться младшими специалистами, выпускники вузов – специалистами. Чтобы стать бакалаврами, выпускники техникумов должны были еще получить незаконченное высшее образование, а будущие магистры должны были еще раз написать дипломную работу в течение одного года. В итоге – полная абракадабра. Бакалавры-недоучки и магистры, потратившие целый год на потерю квалификации специалиста, естественным образом перестали быть востребованными умирающей экономикой.

Здесь хорошо просматривается целевая модель разрушения высшего образования – хаотическая конструкция, не способная продуцировать профессионалов. Но и это была еще не конечная цель. Целью ставилось уничтожение науки путем "приравнивания" кандидатов наук европейским магистрам, а докторов наук – докторам философии (PhD). Однако, сопротивления докторов наук и тех научных учреждений, где они занимали ведущее положение, разрушителям преодолеть не удалось, и в итоге появилось 5 ступеней высшего образования и 2 научных уровня, чего не предусматривает никакая МСКО.

В 1997 году международная бюрократия в последний раз попыталась образумить советскую бюрократию (страны СНГ и окрестностей) утверждением МСКО (переиздано в 2006 году), в которой закрепляется две ступени высшего образования. Но СОВЕТСКАЯ бюрократия при возможности построения коррупционных схем никогда не прислушивалась к голосу разума и стояла на своем. Так до сих пор и сохранились рабочие высшей квалификации (1 ступень высшего образования), младшие специалисты (2 ступень высшего образования), бакалавры (3 ступень высшего образования), специалисты (? ступень высшего образования), магистры (4 ступень высшего образования). А как же? Учреждения, выпускающие рабочих, вдруг да и захотят перейти в категорию выпускающих младших специалистов, а тут и "торба" для чиновников, и так по всем ступеням. Удобно, не правда ли?

Окончательная модель системы высшего образования стала неясной, размытой и непредставимой, но именно этого и добивалась бюрократия, целенаправленно разрушая образование. И совсем неважно, что проекты наподобие доктрины Даллеса ударили в первую очередь по самим инициаторам этих проектов. Что касается стран на территории бывшего СССР, успех этого проекта почти достигнут. Образование практически реформировано в хаотическую систему, производящую бракованную продукцию. Лишь природная сметка да самообразование до сих пор держат некоторые сферы интеллектуального труда на должном уровне…

Часть 3. Вперед, к новым горизонтам!

Итак, к 2006 году сложилась ситуация кричащего противоречия между принятыми ЮНЕСКО стандартами высшего образования и реальностью украинского высшего образования (Рис.4).

Международная стандартная классификация образования недвусмысленно оставила для высшего образования одну ступень, но предложила две программы – для практиков принят уровень 5Б, который предусматривает программы, дающие возможность непосредственного перехода к практической деятельности в качестве профессионалов и командиров "производства" низшего звена, не претендующих на занятия научными исследованиями. Уровень 5А – это уровень образования, требуемый для работы по профессии с высокой квалификацией (см. пункт 84) или доступа к программе продвинутых научных исследований. Иными словами, если вспомнить советскую систему, выпускники техникумов и приравненных к ним училищ соответствуют уровню 5Б и по принятой в Украине "рамке квалификаций" (словосочетание-то какое…) должны получать дипломы бакалавров, чему изо всех сил сопротивляется бюрократия от образования.

Зато в Украине существуют аж 5 уровней высшего образования, из которых наиболее популярным является ненумерованный уровень – специалист. Во всяком случае до сих пор работодатели не вполне понимают, кто такой бакалавр "украинского разлива", а младшего специалиста (выпускник техникума) имидж принимать на работу не позволяет… Так и мыкаются разновысокообразованные молодые люди, а бюрократ от образования тихо радуется и громко декларирует необходимость реформирования образования.

Создается впечатление, что мировая бюрократия от образования добивалась какой-то цели, с помощью МСКО 97 пытаясь образумить постсоветскую образовательную бюрократию и принудить ее к правильному программному обучению специалистов (бакалавры и магистры) в рамках устоявшейся структуры. Как раз в это время в средствах массовой информации стали появляться сообщения о необходимости создания в Украине образовательных центров подготовки научных кадров, пошла на спад "деятельность" фонда Сороса и подобных организаций, и все это в силу резкого снижения плотности потока эмигрантов на Запад молодых подготовленных кадров. Действительно, успешно завалив проекты подготовки собственных научных кадров с помощью так называемой педагогики постмодернизма, западное общество с середины восьмидесятых годов прошлого столетия некоторое время обходилось притоком кадров из нестабильных стран бывшего СССР. Поскольку приток стал иссякать, родилась МСКО 97, подтвержденная ЮНЕСКО в 2006 году, чуть ли не впрямую предлагающая техникумы переименовать в колледжи, сохранив институты и университеты, назвав их выпускников магистрами.

Некоторое несоответствие в годах обучения перекрывалось интенсивностью учебного процесса. В "ихних" вузах учебный год длится не менее 100 дней, а в наших вузах – не менее 150 дней. Ощущается разница?

Но не тут-то было. Наша бюрократия отказываться от добытых преференций и не думала. Ведь количество образовательных уровней определяет и количество "торбоносных" решений, а от таких решений никакая бюрократия не откажется. Вот и решено было создать свой закон о высшем образовании, чтобы он как бы и отвечал нормам МСКО и полностью оставлял преимущества регулирования финансовыми потоками, ведь наша бюрократия владеет рычагами регулирования вполне бесконтрольно. Распоряжение на написание законопроекта отдал еще Министр С.Николаенко (если не В.Кремень), но окончательный провал этого законопроекта, к которому причастно большое количество составителей самого разного ранга, произошел только в декабре 2012, когда КабМин Украины решил его отозвать, и на его место предложить новый законопроект.

Следует отметить, что к 2010 году, ко встрече Министров образования Европы на Будапештско-Венском саммите национальные бюрократии и крупные университеты Европы высказали свои претензии к предложенной классификации образования. На саммите была зафиксирована неудача в создании ЕЕПВО (Единое Европейское Пространство Высшего Образования) на национальном и институциональном уровнях. Приток хорошо подготовленных молодых кадров из стран СНГ практически прекратился. Все это побудило международную образовательную бюрократию к созданию "шедевра" в виде МСКО 2011 (сравнительная таблица МСКО 2011 и МСКО 97 приведена на Рис.5а). Здесь видно, что институт ЮНЕСКО пошел навстречу всем пожеланиям национальных бюрократий и более не предполагает "поставку голов" из Украины.

Пересмотренный вариант классификации образования предусмотривает уже 8 уровней образования, причем высшее образование здесь уже называется третичным, и подготовка докторов философии (PhD) отнесена к последнему, восьмому уровню. Теперь уже наличествует почти полное совпадение взглядов международной бюрократии с ее совковой ветвью (Рис.5б). Нужно убрать только 1 уровень и безуровневого специалиста и все будет "тип-топ".

Очень вовремя появилась МСКО 2011! Старый законопроект о высшем образовании Украины был составлен на противоречии с МСКО 97, поэтому он легко поддавался критике, да и составлен был корявым канцелярским языком со стилистическими и орфографическими ошибками. Он претерпел более 7 редакций, включая первичные и неофициальные, но так и не "дошел" до сессийного зала. Новый законопроект подготовлен очень грамотно юридически, обоснован международными документами и "национальными рамками квалификаций", но по сути повторяет те же шаблонные ошибки, что и предыдущий. Например, колледжи по-прежнему будут выпускать младших специалистов, что должно воспитывать вторичность в менталитете населения – ведь "ихние" колледжи выпускают бакалавров, а один из бакалавров даже служит Министром образования США, если не врет Википедия, а наши колледжи как бы и не колледжи даже, а так себе что-то такое… Фиксированы структурные единицы учебных заведений, уровни образования, причем программа магистра разрешена лишь по нескольким направлениям, выбранным по неясным причинам (впечатление: лобби фармацевтических фирм), но не фиксированы объем и качество работы преподавателя и многое другое.

Отличительной чертой нового законопроекта является законодательная смена схемы управления финансовыми потоками в системе высшего образования, с чем вряд ли очень просто согласятся чиновники из пространства минобраза. Учреждение новой схемы регулирования легальных, полулегальных и откровенно теневых финансовых потоков в высшем образовании очень тщательно и подробно описано в законопроекте вплоть до мельчайших подробностей, однако не упоминается о том, что это будет очень мощная структура, отбирающая деньги из образования и никакого отношения к собственно высшему образованию не имеющая.

Таким образом, мы переходим от хаотического этапа к этапу планомерного уничтожения интеллекта в Украине. Цель определена, технологии в скором времени узаконятся, модель современного состояния высшего образования известна!

Нас ждут впечатляющие события.

С Новым годом, господа!

Азербайджан – пример